Театр Дмитрия Чернякова родился в тот момент, когда русская опера уже насытилась тем, что пришло на смену социалистическому реализму. Буквально десятка лет хватило на то, чтобы публика поняла: простой перенос сюжета в наши дни без попытки найти новые смыслы никому не интересны. С этого момента в истории современного оперного театра началось рождение принципиально новой режиссерской традиции Чернякова, продолжившейся и в последнем спектакле режиссера «Садко».

В XXI столетии, во время пандемии COVID-19, состоялось новое рождение произведения «Пир во время чумы», в продолжение темы чудовищной эпидемии чумы XVII-XVIII веков и не менее разрушительной эпидемии холеры XIX в., натолкнувшей великого поэта на создание произведения. Вновь находясь в невольном заточении, нынешние служители искусства вновь обратились к вечной теме трагического противостояния, сражения жизни и смерти, которое решает судьбу человечества, воспетой сначала в пьесе, а позже и в опере Ц.А. Кюи, в Гимне Чуме.

Спектакль о налетчике и бандите 20-х  годов, Леньке Пантелееве, вернувший петербургскому ТЮЗу давно забытые аншлаги и удостоенный четырех номинаций на премию «Золотая маска» в 2013 году, вновь идет на сцене театра в новом сезоне. Молодые петербургские авторы создали спектакль синтетического жанра, в котором самым узнаваемым приемом режиссуры стала пластика, весьма уверенно заявляющая о себе. Однако создатели спектакля не стали выбирать что-то одно, – создав глубокое философское высказывание о смысле жизни, о вере в любовь и… об идеологии. Идеологии как таковой.

Среди главных событий сезона 2017-18 – «Норма» Беллини с Сондрой Радвановски в заглавной партии; американская премьера «Ангела-истребителя» Томаса Адеса; «Семирамида» Россини, которую на сцене Мет не видели в течение 25 лет.

Какого рода критический комментарий желателен сегодня? Или произведение искусства - табу, и его нельзя описывать или пересказывать? Можно. Вопрос - как? Какой должна быть критика, чтобы она служила художественному произведению, а не узурпировала его место? 

Джон Ноймайер, директор и главный балетмейстер Гамбургского балета, представляет в Венской государственной опере вечер из двух балетов в честь гениального танцовщика Вацлава Нижинского.

Одна из самых сентиментальных оперных мелодрам – «Травиата» Джузеппе Верди была представлена на Дягилевском фестивале в интерпретации самого «хладнокровного» постановщика современности - крупнейшего американского режиссера Роберта Уилсона. «Травиата» Уилсона стала смелым экспериментом, схлестнувшим двух художников внешне противоположных эстетических устремлений. Но именно в этом парадоксе и заключалась главная формообразующая интрига неожиданной, в чем-то обескураживающей, а в чем-то предсказуемой версии самой известной оперы в мире. 

История Мариинского балета тесно соприкасается с историей европейского хореографического искусства. На рубеже XIX–ХХ веков балетная труппа Мариинского театра прославилась плеядой имен блестящих исполнителей. Сегодня вспоминаю историю труппы, мы публикуем портреты солистов Мариинского театра в объективе камеры Артема Усачева.

Увлеченный современными технологиями хореограф в своих постановках стремится к диалогу между танцем и самыми актуальными достижениями мультимедиа. В его балетах рядом с танцовщиками движутся сгенерированные компьютером фигуры, используются возможности 3D архитектуры, цифрового видео и анимации. Как поясняет сам хореограф:  «Я попытался проникнуть в потаенные уголки человеческой души, показать изнанку людей – таких прозаичных, несовершенных и уязвимых. «Инфра» – об этом, это просто балет о людях». 

Анна Нетребко впервые представляет в Метрополитен опера свое прочтение Леди Макбет - роли, предъявляющей высочайшие требования и к вокальному, и к актерскому мастерству исполнителя. В постановке Эдриана Ноубла шекспировская история о власти, преступлениях и неминуемом воздаянии предстает одновременно классической и пугающе современной.