29 августа на сцене Выборгского Дворца Культуры состоялась премьера спектакля «Маяковский. Я сам» – истории жизни, острых, непримиримых противоречий, а также взлетов и падений выдающегося поэта. Автором инсценировки и режиссером спектакля выступил Семен Шомин – драматург, актер и режиссер театра «Современник». Роль Владимира Маяковского исполнил Никита Кологривый.
Владимир Маяковский – один из величайших поэтов-футуристов двадцатого века. Он был сатириком, драматургом, сценаристом, художником и кинорежиссером. И хотя прожил Владимир Маяковский всего 36 лет, ему удалось внести огромный вклад в отечественную литературу. Являясь одним из наиболее значимых русских поэтов XX века, классиков советской литературы, Маяковский создал множество поэтических произведений, отличающихся новаторством в области стихосложения, особым художественным стилем и абсолютным врожденным слухом автора в части фонетики стиха, отличающих поэзию Маяковского от традиционной лирики. Возможно поэтому поэзию Маяковского многие воспринимают через призму агитационных стихотворений, не зная о его проникновенной любовной лирике. А между тем никто не писал о любви так, как это делал Маяковский, пытаясь вместить в себя свою повальную, угловатую, беззащитную и жуткую «любовищу», которая была больше его, и взрывала все его стихи изнутри.
«Маяковский воспринимал мир, действительность, предметы, людей очень остро, <...> даже <...> гиперболично. Но острота его зрения, хотя была очень индивидуальна, в отличие от Пастернака, не была оторвана от представлений, мыслей, ассоциаций других людей, очень общедоступна. У Маяковского все сравнения очень неожиданны, а вместе с тем понимаешь – это именно твое определение, твоя ассоциация, только ты не додумывалась, не умела обозначить именно так мысль, предмет, действие... А сами его определения так ярки и остры, что понимаешь: это именно так, иначе и быть не может». Так описывала поэта в своих воспоминаниях Вероника (Нора) Витольдовна Полонская, последняя любовь и единственная свидетельница самоубийства Маяковского, открывшая поэта, совершенно незнакомого для многих читателей, – не бунтаря и не скандалиста, а тонкого лирика, выбравшего в качестве главной и единственной темы, полностью овладевшей поэтом – тему любви к Лиле Брик.
Именно поэтому в центр спектакля «Маяковский. Я сам» режиссер помещает непростые отношения поэта (Никита Кологривый), Лили Брик (Авелина Красова), ее мужа Осипа Брик (Ефим Белосорочка), и их любовный треугольник, а также любовную лирику поэта или «поэзию сердца», как определял ее по старинке сам Маяковский. Впрочем, начинается спектакль в соответствии с кратким автобиографическим очерком «Я сам», написанным поэтом в 1922 году – с истории семьи Маяковских и 1-го, 2-го, 3-го воспоминаний из детства поэта, из которых мы узнаем мать, отца, двух сестер поэта – Люду и Олю и тетю Анюту: «Других Маяковских, – как заверяет нас поэт, – по-видимому, не имеется». Далее – скоропостижный переезд в Петербург после смерти отца, переодевание поэта в его фирменную и легко узнаваемую любителями творчества поэта, желтую кофту, начало поэтической деятельности на гулких улицах Петербурга, знакомство с Хлебниковым (Максим Теняков) и Бурлюком (Арсений Сергеев) – молодыми футуристами, дерзкими голодными хулиганами, играющими с миром, с любовью, со словами, и рождающими поэзию из всего. Молодость века и рождение этой бесшабашной, летящей вперед жизни – молодые шалости, легкое безумие общества авангардных поэтов и первое Турне футуристов – гастрольные поездки по провинциальным городам с докладами и чтением стихов. Молодой Маяковский, большой, застенчивый и грубоватый, с огромной жаждой любви, человеческого сочувствия, с душой ранимой и нежной: «сплошное сердце гудит повсеместно». Неприкаянность и одиночество, и первая любовная привязанность поэта, окончившаяся холодной фразой возлюбленной «Я выхожу замуж», глубоко ранившей поэта, и как по волшебству появившаяся в следующий момент Лиля Брик с мужем, увлекшая поэта своим неподдельным желанием его оттолкнуть. Но все уже свершилось – поэт влюблен. Теперь навеки. И на глазах зрителя спектакль начинает обретать свою двойственную эстетическую природу, рожденную в результате синтеза документального и поэтического начал, формирующую особую жанровую разновидность спектакля – «поэтическую биографию», являющуюся формально-содержательной категорией, и осмысляющую жизнь поэта, используя разнообразный арсенал созданных им поэтических средств.
Описывая постепенную смену одного окружения Маяковского другим, автор спектакля подчеркивает его «отдельность», уединенную потаенность, закрытость его духовно-нравственного мира. Его волнует тайна «непоглощаемости» этого человека никакой средой – ни политической, ни богемной, ни литераторской, ни домашней. Хрестоматийный образ Маяковского, который «все переживал с гиперболической силой», был весь – восклицание, воля, призыв, говорил только «во весь голос» явлен режиссером в спектакле в сугубо лирической оптике – и зрителям, вслед за всеми, кто топтал чувства поэта при жизни, придется пройтись по этим откровениям вместе с ними. Возможно здесь следует говорить о типичном наборе вариаций – разных художественных воплощений поэтического текста театром. Но режиссеру этого не нужно. Главным действующем лицом инсценировки он оставляет стихи Маяковского, безудержно исполненные Кологривым в манере неистовой поэтической экспрессии, так что узнаваемый четкий ритм поэзии Маяковского порой уступает драматическому началу.
Излишне трагичная, на первый взгляд, зарисовка с пропавшим щенком Щеном (Максим Теняков), прожившим в чете Маяковского-Брик всего одиннадцать месяцев, помещена режиссером в начало второго действия, вероятно, как символическое сравнение с предстоящей судьбой поэта, также подписывающего послания к Лиле Брик кротким «Щен». Впрочем, только эта лишь зарисовка и имеет хоть сколько-нибудь озорной характер во всем втором действии. Ведь после нее трагедия в жизни поэта начинает развиваться с головокружительной скоростью. Кульминационной точкой становится двухмесячный разрыв с Лилей Брик, случившейся с 28 декабря 1922 по 28 февраля 1923 г. После которого поэт уже не найдет пути обратно в «светлое будущее», по крайней мере в спектакле. Что, откровенно говоря, не до конца соответствует историческим фактам. Ведь в действительности прошел еще не один год их ménage à trois до того, как начав зарабатывать на своих стихах и великолепных новаторских идеях, Маяковский превратится в артистичного, элегантного, молодого человека и отправится покорять мир, чтобы скомкать и перекроить его по-своему разумению, превознося красоту и подсвечивая его низменное уродство. Так, жертвуя историческими деталями режиссер сосредотачивает сюжет на внутреннем мире поэта, выкристаллизовывая заявленную авторами спектакля тему разочарования, которая теперь начинает звучать во весь голос. На наших глазах стихи буквально раздирают сердце поэта, хватают за горло, душат, заставляют выворачивать себя наизнанку, а черная куртка не раз становится для героя смирительной рубашкой, заставляя невольно вспоминать слова сестры Лили Брик, Эльзы Триоле: «Дон Жуан, распятый любовью, Маяковский так же мало походил на трафаретного Дон Жуана, как хорошенькая открытка на написанное великим мастером полотно. В нем не было ничего пошлого, скабрезного, тенористого, женщин он уважал, старался не обижать, но когда любовь разрасталась – предъявлял к любви и женщине величайшие требования, без уступок, расчета, страховок… Такой любви он искал, на такую надеялся». И так ее и не встретил. Тихо, мучительно страдая от хищного цинизма единственно любимой – Лили, даже в любви к которой Маяковский был не одинок, но один, потому что никогда не чувствовал себя равным своей возлюбленной: «Пришла – деловито, за рыком, за ростом, взглянув, разглядела просто мальчика. Взяла, отобрала сердце и просто пошла играть – как девочка мячиком».
К концу спектакля, история становится слегка скомканной. Что-то не прописано подробно, что-то предполагает подготовленную публику, и что не вполне возможно и мыслимо вместить в сценическое время равное чуть более 2,5 часов. Но сколько же энергии, страсти и силы на сцене! Как мощно передана атмосфера жизни поэта, и как точно - место и чувства Маяковского в ней. Пылкого, неистового, эпатирующего. Вот только все ближе к финалу задор и жажда жизни постепенно уходят, тают, как воск, и перед зрителями совершенно опустошенный человек, тень прежнего Маяковского. Совершенно несчастного человека. Гениального лирика, с огромной силой выразившего трагедию человеческого существования, неприкаянность, одиночество человека, затерянного в необъятных просторах холодной, необжитой вселенной. Наконец, последним разочарованием в последней сцене спектакля служит отказ Вероники Полонской бросить театр и мужа, деньги на такси и окончательное решение великого поэта свести счеты с жизнью. Ему, чей «пламень падучей звезды, время от времени прорезающий непроглядную тьму беспросветной вселенской ночи» так нужен людям. Ему, чьим «творчеством удалось схватить нерв современности, найти самые главные слова и формы их выражения, в которых нуждались, нуждаются и будут нуждаться люди всей планеты». Ему, соразмерному эпохе, но несоразмерному самому себе, грустному поэту, не умеющему найти свое место в мире. Ему, воспетому на театральных подмостках спустя почти сто лет после смерти. И вправду - что может быть поэтичнее?
Аня Саяпина