Концертная студия телеканала О2ТВ, в стенах которой проходит акция, существует в лучших традициях подпольных квартирников эпохи непрестанно побеждающего социализма. Здание стоит под снос - факт постоянно вдохновляющий ведущего на мрачные шутки. Попасть в телевизор тоже непросто. Выйти из метро, пройти под мостом, повернуть налево, потом направо, потом налево, там будет дверь, она со скрипом отворится - называете свою фамилию и, если явка не провалена - вас пропустят.
Пять секунд до эфира. Затушены сигареты и отключены фотовспышки. В глубине сцены уже нервно перебирает барабанные палочки Андрей и что-то настраивает гитарист Павел Додонов. Зрители рукоплещут без помощи табличек «applause», и концерт начинается. Прожекторы телекамер выхватывают лица из зала: девушки, с трудом отпросившиеся у родителей на поздний концерт, внешне крайне суровые молодые люди неопределенных радикальных субкультур с трудом воздерживаются от слэма из жалости к упомянутым девочкам, сотрудники канала, наверняка слушающие Дельфина всю сознательную музыкальную жизнь, смотрят на сцену с просветленными лицами, непринужденно сливаясь со зрительской массовкой. Начинают с двух осенних тем: «Серебро» и «Штемпель», первая в который раз подтверждает прозорливость Артемия Троицкого, который в свое время выдвигал Дельфина на какую-то поэтическую премию.
«Мы с тобою две капли разные одной воды / Слезы облака», - эти строчки читаются в тишине и сразу отправляют нас крошечными каплями в пугающий круговорот слов в природе. Из текста песни «Серебро» нельзя изъять ни одной буквы, что и является той отличительной черточкой, за которой начинается высокая поэзия. Дельфин вне логики времени, и поэтому сразу за осенью следует лето: «Пляж» и «Июнь».
Рекламая пауза - редкая для концертов возможность поразмыслить над увиденным и услышанным. Дельфины существа умные, знающие о природе явлений больше нашего, акустически одаренные, общаются при помощи психоделически поскрипывающих звуков, далеко не все из которых человеческое ухо в силах воспринять. В этом и кроется магическая притягательность человека, скрывающегося под псевдонимом Дельфин - Андрей Вячеславович прекрасно знает природу вещей, но с нами общается только при помощи недомолвок, недосказанностей, недосыгранностей, звуков если и слышимых, то не до конца понимаемых, тем самым оставляя нам океанический простор для самостоятельных плаваний в глубинах подсознания.
За весь концерт Дельфин только и сказал пару раз «спасибо», и то почти шепотом, только губами совершил необходимые движения, а зрители сами считали. Публика, приходящая на Дельфина, такая, и по губам читает, и звуки способна воспринимать неслышимые, и возможно даже мысли читать. В этом минимализме средств взаимопонимания отчасти и кроется причина пренебрежительного отношения к понятию «группа»: Павел, единственный (но какой!) гитарист, да Андрей на немногочисленных ударных.
Для умеющих читать мысли по движущимся картинкам, проецируется видеоарт на белую простынку, висящую за спиной у музыкантов. Техники всё пытаются не засветить её, и иногда им это даже удается. И тогда мы видим, как мысли Дельфина убегают белыми облаками от черного неба или вдруг застывают бордовым овалом вокруг микрофона. В моменты высочайшего напряжения мысли рассыпаются на кадры реминисценций, а на подходе к катарсису вдруг вовсе исчезают и только остаются мельтешить серые точки телевизионных помех, напоминая, что мы внутри телевизора.
«Звезда» выталкивает тонущие сердца инфантильных девушек на берег истины. «Киберпанк» - и спасенные барышни, не стесняясь, пускают крупную слезу счастья. «Дельфин будет жить, а я умру», - пел Сергей Шнуров и был прав в первой части утверждения. Дельфин не утонет, несмотря на наводнение суицидальных мотивов, перерастающих порой в лейтмотивы, не сдастся, потому как не в этом его предназначение. Живи быстро, не бойся смерти и тогда не умрешь молодым, ведь кто не боится умереть, тот и не может умереть...
Дельфин персонаж известный, но далеко не публичный. Даже во времена Мальчишника старался дистанцироватся от шоу-бизнеса, и это несмотря на то, что проект был изначально коммерческий. На вопросы отвечает либо шутками, либо иносказаниями, в зависимости от настроения. Телевизор если и включает то: «Пыль на телеэкране важнее того что я смотрю». Находясь внутри ящика, Дельфин держится подчеркнуто отрешенно, совершая только танцевальные рейды в темную глубину сцены в паузах или осторожно выбираясь под свет софитов ближе к публике, чтобы схватить бутылочку воды.
«Это мое последнее слово», - отчетливо выкрикивает Дельфин, выбрасывая палочки, и уходит. Эфир окончен и выхода на бис не будет, да и не требуется послесловия такому выступлению.
Яков Плуцер-Сарно