«Композиторы всех стран объединяйтесь! - именно такой слоган закрадывался в сознание зрителей Большого зала Филармонии 18 октября, на первом концерте серии «Классика: перезагрузка».
Для жителей Северной столицы это концерт, прежде всего - долгожданная премьера симфонии Леонида Десятникова «Зима священная 1949 года». В Петербурге этого события ждали уже практически пятнадцать лет. Первое исполнение симфонии состоялось в рамках программы проекта «Веймар - культурная столица Европы 1999 года» в Большом зале Йенской филармонии под управлением Андрея Борейко. Российская премьера состоялась в Москве, спустя два года. В Петербурге же композитор представил свою симфонию только сейчас.
Впрочем, отдельного упоминания заслуживает и неожиданная программа концерта, заявленная организаторами, как экстравагантный дуэт. В первой части, предвосхищающей премьеру «Зимы священной», слушателей ожидала Первая Симфония норвежского классика конца XIX века Яна Сибелиуса. Рассуждать о различиях симфоний двух разных эпох можно долго. Но в контексте одного концерта композиции звучали весьма гармонично. Стоит, к примеру, сравнить творчество обоих композиторов с Густавом Малером, и всё становится на свои места. Подобно Малеру, Сибелиус выделял симфонию в особую категорию музыкального мышления, основой которого для обоих композиторов были отнюдь не структурные особенности многочастной сонатной формы, а её мировоззренческое содержание. В попытке воссоздания эпохи полувековой давности Десятников ступил на тот же путь. По словам композитора, в партитуре «Зимы» объединились «Фанфары, марши, жизнеутверждающая моторика и лирика «колхозного приволья», пионерские песни и пляски, а также Чайковский, Малер, Стравинский и цитаты из американской минималистической музыки. Вдобавок симфонии объединял исторический замысел: Сибелиус с отголосками борьбы за свободу Финляндии, узурпированной Имперализмом, и повествующий о социалистических ценностях Десятников. Одним словом от ощущения нависшей над Филармонией «мечты Маркса и Энгельса» не удавалось отделаться весь вечер.
Для исполнения романтически-социалистических симфоний был выбран Академический симфонический оркестр Филармонии и хор студентов Санкт-Петербургской консерватории. К тому же, высшее филармоническое начальство благосклонно отнеслось к пожеланию Десятникова пригласить в качестве дирижера Александра Ведерникова. И поступило абсолютно верно, ведь работа как музыкантов, так и маэстро была на должном уровне. Эмоциональная насыщенность исполнения обеих симфоний смогла наилучшим образом донести глубину идейного замысла и демократичность языка произведений. Прекрасно выполненное введение в повествование композиции Сибелиуса с первых нот создали предгрозовое настроение, настраивая слушателей на дальнейшее развитие симфонической драмы. Мелодические линии начала первой части, сливаясь, образовывали могучий звуковой поток. Впрочем, говоря о произведении, следует вспомнить, что симфония писалась Сибелиусом в период большого творческого подъёма. Музыка пронизана оптимизмом, даже в трагичном и монументальном финале звучат нотки счастья, безграничность которого Сибелиус черпает в природе. «Природа - вот победитель, вот вечно живущая душа» - слышится замысел композитора, отдающийся в величие северных скал невероятной высоты, от которой кружится голова..
И наконец, долгожданный пролог «Зимы священной»: солистка по-английски распевает цитату из «Моцарта и Сальери» Пушкина: «Слушай, Сальери, мой…» - вместо моцартовского «Реквиема» следует название симфонии Десятникова. Да и чему удивляться, ведь в творчестве композитора «Зима» несёт функцию доказательства самобытности автора. В главном своем произведении композитор во многом продолжает путь Стравинского, выставляя напоказ все, что стало достоянием культуры того периода. Здесь, следует рассказать, о либретто симфонии, которую Десятников попросту взял из учебника английского языка, найденного на чердаке. Именно такой и представлялась культура советского народа в 1949:
«Hundred of thousand
Of the best workers in the country
Work at Moscow factories»
Две первые части посвящены Москве: тексты о радиаторах центрального отопления, газе и свете (которые от перевода на английский язык становятся еще более идиотскими) возрождают атмосферу творчества «советского» Шостаковича (главная тема «Праздничной увертюры»). Следом за ним возникают цитаты из «Весны священной» Стравинского. И это отнюдь не последняя цитата в симфонии: заканчивая «московские части», Десятников рассказывает слушателю о Пушкине и Чайковском, где использует фразы из «Манфреда». И наконец, окончательно сбивающие с толка – части «Sport» и «Three wishes», напоминающие сборную солянку из композиций американских минималистов, творчество которых, по мнению композитора, «обнаруживает парадоксальное сходство с «советским срезом». Сходство на самом деле прослеживается, достичь поставленной цели композитору удалось, абсолютно нестандартными средствами, которые, впрочем, едва ли помещаются в рамки мировых стандартов симфонических произведений из-за неподобающей игривости.
Аня Саяпина