Третье декабря. Москва. Вечер. Центр. Похоже, аномалии погоды действуют не только на животных - на вопросы о местоположении «загадочного» Проточного переулка и более «загадочного» места Тинькофф москвичи удивленно выкатывают глаза и разводят руками. Бегущая стрелка часов, слабый фонарный свет опустевших улиц, торопливый шаг, злость. Сквозь сумерки виднеется небольшое здание из красного кирпича. Все скромненько, без броских вывесок. Пылинки играют на свету, из полураскрытых окон доносятся звуки музыки – с первого раза увиденная картина больше напоминает корпоратив в Доме Композиторов… Надпись на табличке: Проточный 11. О, чудо! Я на месте.
Сбросив верхнюю одежду в переполненный гардероб, поднимаюсь по лестнице - зал набит до упора: фотографы стоят на подоконниках, на пафосных боковых диванчиках со столиками ютятся по 10-12 человек, поглощая разливное пиво одной известной марки. С.O. только заканчивали настройку инструментов. Музыканты начали играть с заглавной композиции «Dawn» с альбома «Man with a move camera». Атмосфера наполнялась позитивом, в глазах публики начал появляться жадный блеск. Но за широкими спинами лысых дядечек и шевелюрами отплясывающих тетечек сцены было почти не видно. Наблюдать за элегантно поддатым Патриком Уотсоном, энергичным Люком Флауэрсом и остальной компанией можно было только на телеэкранах, развешанных в хвосте площадки. Скрепив сердце, пришлось пробираться к сцене, под английский и немецкий мат. Сцена. Музыканты закончили, гармоничную и спокойную композицию мягчайшего бита резким нойзом. К моему удивлению, представители лейбла Ninja Tune на записи звучали абсолютно по-другому: опять же более мягко, уравновешенно, без подобной какофонии, в которой джазовые импровизации засэмплированы и сведены таким образом, что получается неповторимая и абсолютно новая форма джазового брейкбита с участием арфы, саксофона, трубы и скрипки.
Импровизация, которая составляла основу выступления была иного рода чем на записи. Публика реагировала на живое воплощение Cinematic Orchestra по-разному: кто-то зачарованно уставился на сцену, кто-то пытался сохранить непринужденно «интеллектуальное» выражение брезгливой физиономии… В общем, радовало довольно высокое количество умных просвещенных лиц слушавших и наблюдавших за происходящим с самыми разными эмоциями. В отличие о полусонного басиста Фила Франца, «компьютерщика» Патрика Уилсона можно было назвать настроением команды т.к. он единственный не переставал улыбаться на протяжении всего концерта.
Сидящий на стуле гитарист Стюарт Маккалум, с чьих уст не сходила нахальная улыбка, обменивался любезностями с тянущей руки к сцене публикой. Клавишник Ник Рам и барабанщик Люк Флоуэрс на ритмах и просто сумасшедших сбивках – основа джазовой импровизации.
Играли музыку с трех альбомов: двух старых и нового, еще не вышедшего. Три раза выходили на бис. Отмечу третий выход, с живым вокалом Уотсона без микрофона, сопровождаемым атмосферными шумами, сопоставимым с чарующим пением серен.
Музыка С.O. не нуждается в дополнении видеорядом. Как и при живом исполнении, так и на записи вспыхивают зрительные образы. И если на пластинке это классический черно-белый фильм, то на концерте все обретает свои краски.
Камилла Эргашева