Каждая статья о московской группе Moremoney начинается с попытки описать, в каком стиле, собственно говоря, играют ребята. Это называли поп-музыкой с переломанным хребтом, тихой эмоциональной индитроникой и даже гаражным роком – сквозь призму тысячелетия, не иначе. Оно и неудивительно, какой-то ярлык здесь повесить сложно: ребята смело экспериментируют – и звучат при этом вполне профессионально. Аншлагами они, конечно, пока не сильно избалованы, но и от уровня местных селебритиз формата «френдз-онли» музыканты ушли очень, очень далеко.
Moremoney действительно играют поп-музыку для интеллектуалов, очень интересную, очень многогранную, но – именно популярную музыку. Это ни разу не андеграунд, это вполне талантливое и умное европейское качество с хорошими задатками для мейнстрима. В то же время и форматной группу не назовешь: духовые на сцене, шайтан-машина, которая производит удивительные звуки и какую-то неземную реверберацию из живого вокала, сочетание ударных и битбоксинга и довольно тяжелое все-таки звучание - какие уж тут стили, да? Что касается самого концерта, о нем тоже однозначно не скажешь. Официальная версия такова: то была презентация дебютного альбома под названием Tricky - не то реверанс в сторону более опытного коллеги, не то ирония по поводу не сложившегося в сентябре разогрева того самого Tricky.
Почти все песни с альбома зал, в едином порыве, как говорится, пел и не стеснялся. А это дорогого стоит, если учесть, что народу было все-таки много (для среды и немаленького в принципе клуба «Икра»), и что тексты у Надежды – на неродном для большинства английском, ну и не самые тривиальные они, эти тексты, прямо скажем.
Концерт, как классический спектакль и хороший секс, имел два отделения. В начале – сольный сет Нади Грицкевич, вокалистки и автора песен. Это, конечно, совсем не Moremoney: тексты на русском, примочек меньше, звучание неуверенное и нежное. Затем, спустя несколько минут, вышли те же люди плюс автор музыки Иван Калашников – и вот – коллектив в сборе. Отыграли бодро, не без косяков и приколов, но в общем себя ребята показали весьма и весьма достойно. Ура.
Но это – версия официальная, оставим ее новостным лентам. И поговорим о том, что делало концерт действительно неповторимым: если бы у нас была камера в голове, она бы показала совсем другое…
Она бы показала двух стильно одетых тусовщиков в модных очках в черной оправе, умно рассуждающих о Надином вокале: «Ну это такой закос под Жанну Агузарову, тот же визг!» и недоуменно умолкнувш их, когда Надя запела ниже, ниже, ниже…
Показала бы Ваню, невероятно эротично курящего на сцене: каждая затяжка – еще одно разбитое девичье сердце, однозначно.
Показала бы, как посреди очень красивой мелодичной композиции Надя удивленно посмотрела на Ваню, они будто прислушались к тому, что сами играют, и стало ясно, что случилось что-то непредвиденное, но несомненно прекрасное, потому что спустя секунду Надя улыбнулась и сказала: «По-моему, мы только что сотворили музыку».
Обязательно показала бы харизматичного трубача, будто сбежавшего с круглогодичного дня Святого Патрика всего на пару часов, чтобы отыграть концерт с Moremoney.
Она бы показала, как удивительно гармонично в Ване сочетаются пафос и экспрессия: он ходил по сцене так высокомерно, что всем было понятно, кто здесь король. И в то же время он рубился так, будто ему пятнадцать, будто не было до него ни Курта, ни Сида, будто он вот прямо сейчас, прямо вместе с этой нотой перестанет дышать.
Показала бы девочку, которая почти плакала оттого, что увидела таракана, а через десять минут уже смеялась, видя, что Надя и Ваня, до этого показывающие чудеса работы со звуком, вдвоем безуспешно пытались включить гитару.
Камера показала бы как Надя зажимала рукой провод микрофона: он то и дело отходил, и в результате временами вокал то пропадал, то появлялся.
Камера непременно запечатлела бы, как Ваня нажимает на пульте кнопки, будто в этот момент где-то в открытом космосе что-то взрывается – и оно взрывается, но не в космосе, а вот прямо здесь, в зале, и еще вот тут – в сердце.
И как он все забывал прикурить и так и стоял на сцене с незажженной сигаретой во рту, пока Надя пела «Light my fire» - это выглядело так парадоксально, что сначала руки тянулись к зажигалке, а потом закрадывалась мысль – а не продуманный ли это ход?
А еще музыкантов, которые в какой-то момент начали просто сейшенить, да так слаженно и красиво, что фронтмены отошли в сторону и что-то обсуждали с таким спокойным видом, будто презентуют уже десятый сборник The Greatest Hits, будто нет перед ними ни софитов, ни публики…
В общем, здорово было бы иметь камеру в голове. Но пока ее нет, придется довольствоваться вот этими буковками и альбомом Moremoney, который, конечно, must hear – и точка.
Екатерина Кофе