Хороший артист публику развлекает, великий – учит. «Кинг’с Сингерз» совмещают приятное с полезным.Самый известный в России образец акапелльного пения – полминуты финской полечки под названием «Як цуп цоп». Правда, сам термин «а капелла», увы, в умы современников проник неглубоко, например, афиши казанского Jukebox Trio до сих пор вынуждены пояснять: «без инструментов». Неудивительно, что вокальный ансамбль The King's Singers приехал к нам впервые за 40 с лишним лет с момента создания в Кембриджском King’s College.
Полный зал собрать не удалось, однако публика брала не количеством, но качеством. Когда вежливый баритон из динамиков поприветствовал зрителей на концерте «Пять веков европейской полифонии», кто-то вполголоса поправил диктора: «Не полифонИя, а полифОния». Сосед возразил: «Все правильно, полифонИя и гармонИя». Что ж, для кого-то полифония это инвенции, фуги и каноны, для кого-то – характеристика мобильного телефона, но с концерта «Королевских певцов» никто не уйдет разочарованным. Первых они заманивают на классическое отделение с музыкой «старины глубокой», то есть эпохи Возрождения, вторых подкупают современными хитами. И то, и другое в их исполнении звучит потрясающе красиво, так что в итоге обе категории нередко сливаются в единую армию.
Выстроившись полукругом вокруг пюпитров с нотами, шестеро британских джентльменов в строгих костюмах явили залу непрерывность смены поколений: с одного края седовласый контратенор Дэвид Херли, поющий в коллективе вот уже два десятка лет, с другого – 23-летний юнец Джонатан Говард, лишь в прошлом году занявший позицию баса. Открыл выступление короткий латинский текст Musica Dei Donum: «Музыка – дар божий». КомпозиторОрландо ди Лассо сделал из него мотет – особый жанр многоголосия, в котором слова повторяются разными голосами не одновременно, а с задержкой в несколько слогов. Хотя он и считается сложным для восприятия, дружными аплодисментами публика показала, что «оценить его изысканность и получить удовольствие от слушания» более чем в состоянии. Еще более восторженный прием встретила смелая попытка баритона Кристофера Габбитаса обратиться к залу на русском языке. Пусть и по бумажке, но с вполне сносным акцентом он произнес обязательные любезности и представил три «песенки» французаЖоскена де Пре. В дальнейшем, подменяя Кристофера в роли конферансье, его коллеги предпочитали родной английский, однако их безукоризненный британский выговор был лишь дополнительным приятным бонусом к общей атмосфере концерта. Еще одна забавная деталь: перед очередным номером команда «настраивалась», используя вместо камертона… губную гармошку, которую незаметным жестом на пару секунд извлекал из кармана пиджака баритон Филипп Лоусон.
При всей своей узко «ренессансной» направленности, программа первого отделения охватывает весьма разнообразный материал, от любовной лирики до хвалебных дифирамбов Парижу, «центру культуры и просвещения». В одной из легкомысленных «шансон» того же ди Лассо, описывающей «не совсем невинную встречу молодой женщины и солдата», даже при нулевом знании французского несложно расслышать повторяющееся «de l’argent». А самое длительное и героическое произведение, «La guerre»Клемана Жанекена, посвящено битве 1515 года между армиями французов и наемниками Римской империи. Здесь голоса вокалистов передают и возвещающие подготовку к бою фанфары, и свист смертоносных стрел, и крики «Смелее! За Францию!», а в финале сквозь победные возгласы большинства пробивается одинокий «неприятельский» тенор Пола Финикса, который очень театрально горюет о проигранном сражении. Прощаясь с эпохой Возрождения, великолепная шестерка исполнила три балладыКлода Дебюсси на стихи герцога Орлеанского Карла I. В одной из них, воспевающей прелести «утреннего возлежания на кровати», ансамбль отошел от собственно полифонии, оставив текст и мелодию самому высокому голосу, Дэвиду Хёрли, в то время как остальные аккомпанировали ему без слов.
Второе отделение проходило «без галстуков», то есть, без пюпитров. Задержавшись на территории многоголосия, секстет представил 400 лет музыкальной истории за 9 минут – сочинение Пола Дрэйтона под скромным названием «Шедевр» (Masterpiece). Первую минуту все шестеро на разные лады распевали слова «Йоханн Себастьян Бах», разбавляя их итальянскими терминами из баховских произведений вроде Allegro Vivace и именами его бесчисленных отпрысков-композиторов. Затем под ту же гребенку причесали Бетховена, Вагнера, Дебюсси и прочих. Больше всех досталось Иоганну Штраусу: взрослые серьезные дядечки и до этого изрядно веселили публику своей богатой мимикой, а тут и вовсе начали топтаться на месте в ритме вальса, приговаривая «айнс, цвай, драй». В список родственников и однофамильцев затесался Леви Штраус (спасибо хоть не Доминик Строс-Кан), а среди достопримечательностей австрийской столицы прозвучали венский кофе и венский шницель. Чем дальше в лес, тем быстрее мелькали в этой круговерти фамилии и названия: на тишину после Джона Кейджа не осталось даже 4 с половиной секунд. А услышав имя Карлхайнц Штокхаузен, второй контратенор Тимоти Уэйн-Райт нагнулся к воображаемому приемнику и стал крутить ручку настройки частоты, держась другой рукой за невидимый наушник и издавая звуки радиоэфира. Закончилось все это безобразие на жизнеутверждающей ноте: Bach, again Bach, again Bach!
Развлекательную тему продолжила шутливая песня I’m a Train, в которой участники ансамбля голосами и руками изображают локомотив, а затем настал черед «ливерпульской четверки» The Beatles, благодаря песням которых коллектив и завоевал славу за пределами родной Англии и классической музыки. Текст Eleanor Rigby разделили между собой баритон Габбитас и тенор Финикс под пиццикато-аккомпанемент «скрипичного» оркестра из четырех голосов. Ирландскую народную балладу Danny Boy сменил самый свежий пирожок из их репертуара – I’m Yours поп-певца Джейсона Мраза, вышедшая на прошлогоднем альбоме King’s Singers «Swimming over London». Кавер-версия звучит, пожалуй, даже лучше оригинала, а томный голос, знойный взгляд и сценическая пластика Пола Финикса вполне могли бы принести ему дюжину премий MTV, избери он менее тернистый путь в музыке. Не обошлось и без джаза: в «Рецепте любви» (Recipe for Love) Гарри Конника-младшего Джонатан Говард то исполнял «шагающие» ноты контрабаса, то размахивал руками как заправский барабанщик, включив «битбокс», пока его напарники дудели а-ля хор тромбонов с сурдинами. Дважды «Королевских певцов» вызывали на бис, они исполнили The Rhythm of Life из мюзикла «Милая Чарити» и сентиментальную балладу Home другого поп-джазового певца Майкла Бубле.
Праздник продолжался в вестибюле Дома музыки: помимо дисков британцы привезли печатные ноты своих аранжировок – восторженные зрители смели с прилавков все. А Пол Финикс, не поместившийся за стол с остальными героями вечера, раздавал автографы, подпевая студенческому хору Happy Singing Economists из Высшей школы экономики, которые исполнили Short People Рэнди Ньюмана на ступеньках у него за спиной. I like them singing, сказал Пол, пританцовывая в такт. В общем, не зря приехали. Возвращайтесь поскорее, королевские певцы, здесь вам рады.
Виктор Гарбарук