Причудливая страна восходящего солнца настолько богата на всякую всячину, что начинать со слов о ее неординарности уже как-то даже не по себе. Наверное, мы переели суши и пересмотрели садомазохистского аниме про тринадцатилетних девочек – теперь то ли хочется чего-то еще более вызывающего, то ли вообще уже ничего не хочется.
Так и в музыке: семь нот и семьсот заезженных комбинаций из них уже сидят в печенке. Специально тем, у кого кончилось или периодически кончается настроение воспринимать лирическое, 17 ноября Music Intelligence и культурный центр «Дом» предложили окунуться в природу первозданного звука под скромным, но говорящим названием «Что-то шумно-2». Впрочем, суть не в названии мероприятия, суть в его хедлайнере, из-за которого, собственно, и родился вступительный абзац о Японии к этому тексту.
Накаджима Акифуми, более известный как Aube – гениальный японский саунд-дизайнер, педант с кропотливым подходом к своей работе и автор бесчисленного перечня звуковых полотен. И, между всем тем, он же – обратное доказательство и разрушитель мифа о том, что японский нойз – чушь собачья. Впрочем, бывает довольно забавно услышать в СМИ его имя наряду с такими мракобесами, как Merzbow и Masonna. Подобное упоминание – типичное поверхностное заблуждение. В разговоре о японском нойзе сразу стоит чётко отделить концептуальных музыкантов от нонконформистов и музыкальных противников, для которых протест и желание разрушить всю сцену гораздо важнее, нежели творческая составляющая. И в этом разделении Aube, безусловно, относится к числу первых – отдавая в своем творчестве должное логическому построению и линейному развитию, Накаджима выбирает самые необычные источники звукоизвлечения: воду, огонь, ветер, ржавое железо, металлический натянутый трос-провод, ламповые приборы и даже энцифалограмму мозга!
Появление Aube в Москве – событие историческое, хоть и для узких кругов. «Дом», привыкший принимать всех бунтарей и шумовиков, приезду японца, судя по всему, был только рад: забитый до самых входных дверей, он щедро вместил в себя всех желающих, которые в своём количестве однозначно превысили норму клуба. Публика собралась на редкость разновидная: ценители электронной и экспериментальной музыки, носители футболок «Napalm Death» и сатанистских символик, закоренелые индустриальщики и готы, а также, к всеобщему удивлению, какие-то аппетитные девушки без всякого намёка на принадлежность к молодежным субкультурам.
Только очутившись в клубе, рьяные аудиофилы бросились сразу же к стойкам с дисками – ничего удивительного, так как помимо позиций, регулярно распространяемых на таких мероприятиях, в этот раз вниманию пришедших была представлена значительная часть дискографии Aube, которую японец сам привёз в Москву. К тому же стремление как можно быстрее заполучить желаемые позиции оправдывалось еще и тем, что немалая часть релизов музыканта выходила исключительно лимитными тиражами то в 500, а то и в 100 штук – никто не хотел упустить свой лакомый кусочек.
Пока Kryptogen Rundfunk готовились к выступлению, без труда можно было обнаружить в толпе Накаджиму, как ни в чем не бывало расхаживавшего по залу. Низкорослый мужичок в маленькой шапочке и очках, то пристально вглядываясь в происходящее на сцене, то судорожно вздрагивая от обращения к нему, выкуривал сигареты одну за другой и дружелюбно шел на контакт со всеми желающими, отвечая на вопросы и давая автографы.
Впрочем, ни низкий рост, ни доля застенчивости не помешали Aube дать свой запоминающийся лайв. Как только соотечественники освободили место для главного гостя вечера, в зале установилась по настоящему театральная тишина – все осведомленные приготовились слушать и вслушиваться. Нет, ну с театральной тишиной я, конечно, слегка погорячился – само собой, не обошлось без присутствия закоренелых нойзовиков, которые просто обязаны были ее нарушить. Видимо, тонкая концептуальная пищалка звучала для них не так привычно, как рядовое нойзовое «мясо».
Теперь, когда все тонкости и внесюжетные элементы вроде бы описаны, можно приступить и к описанию главного акта прошедшего вечера. Стартовав с маленького высокочастотного сигнала, Накаджима в привычной манере, плавно и едва заметно, начал нанизывать на него другие слои. В иных местах предельная плавность сменялась другой крайностью – внезапностью. Так на фоне высокочастотного звона мог нежданным всплеском бабахнуть жирный бас, заставив содрогнуться пол, а то и некоторых особо не подготовленных слушателей. Или наоборот – звук, всплывая из глубокого низкочастотника, резким звоном мог ударить прямо по вашим перепонкам. Хотя ударов по ним хватало и без того: почти все полотна были выстроены по общей схеме равномерного нагнетания атмосферы – к концу своего звучания они все превращались в неимоверный харш, когда Aube наконец-то давал волю своей накопившейся концертной агрессии и выкладывался на полную.
Будучи хорошо знакомым с творчеством Aube, можно было без труда расслышать прозрачные каркасы его лайва. Основой выступления стал альбом «Redintegration», выпущенный в 2002-м году тиражом в 202 штуки и (между делом говоря, он тоже продавался на данном мероприятии). Разделенные на несколько частей композиции «Throw In» и «R-I’» звучали непривычно и утяжелено – Aube совсем не чуждался импровизировать в процессе игры, внося новшества в знакомые до боли шедевры собственной дискографии. В принципе, это понятно: наверное, любому музыканту скучно было бы выступать, раз за разом дублируя свои работы.
Отыграв несколько электронных симфоний, маэстро привычным образом завершил своё выступление – в самый неожиданный момент он резко оборвал звук и тем самым ввергнул многих в недоумение. Впрочем, тишина установилась ненадолго – переварив внезапность и осознав окончание выступления, люди вознаградили японского волшебника финальными овациями, а какая-то девушка даже подарила ему цветок. Сеанс звуковой медитации, судя по всему, прошёл на «ура». Ну а как еще? Ведь не суши богаты японцы, а идеями.
Андрей Морозов