9 июля, в День Финала Чемпионата Мира по Футболу, бразилец Амон Адонаи Сантос де Арахо Тобин не сочувствовал Зидану, не радовался за итальянцев и не кричал победное: «Гол!».
9 июля бразилец Амон Тобин - электронный музыкант, диджей и продюсер играл в клубе «IKRA» по своим правилам и за диджейским пультом. Почитателям качественной электронной музыки и красивого футбола пришлось сделать нелёгки выбор. Среди тех, кто в самый главный день Чемпионата Мира по Футболу-2006 предпочел итальянцам и французам бразильца, оказался и наш корреспондент.
Тобин, если верить времени, проставленному на билете (а этого, право слово, делать не следовало) опоздал на два часа. Амон появился на сцене как раз в тот момент, когда негодующее ворчание публики сменилось серьёзным беспокойством – «уж не случилось ли чего?». Не поднимая взгляда, он направился прямиком к диджейским аппаратам и ноутбуку. Cловно извиняясь, скромнейший свиду человек в оранжевой бейсболке обошелся без милых предисловий на ломаном русском и сразу принялся за дело. Нежданный упругий индастриал в наиболее танцевальной своей ипостаси, традиционно именуемой ebm (electro body music), дал первый повод размяться затекшей было толпе. Но машинерию, действовавшую, судя по реакции публики, безотказно, вскоре стало сбоить. Раз за разом Тобин внедрял в свой сет то избыточно энергичный хип-хоп, то зубодробительное техно. И описать, насколько впечатляющей была эта компиляция, затруднительно. Из прочих композиторских гениев, не чуждых диджейства, на ум приходит Джеймс Лавель. Это он своим сетом, тремя годами ранее, взорвал Болотную площадь. Но, если честно, в сравнении со всезнающим отличником Тобином Лавелль показался прилежным хорошистом. Не более.
Видеоряд за спиной у музыканта содержал отчетливое послание антивоенного и гуманитарного характера. Понятные лозунги прорывались сквозь поток подобающих теме транс видений: ускользающую за кадр дорожную разметку, лизергиновые сполохи, причудливые формы жизни. Дополнительный выброс адреналина и взрыв аплодисментов у присутствовавших в этом случае - понятная реакция на происходящее. Кроме того, аплодисментов Тобин удостаивался всякий раз, стоило ему поднять глаза от своих вертушек в зал. Делал он это не часто, но всякий раз это что-то да предвещало.
Так с чем-то опасным в лабораториях работают рискованые естествоиспытатели, которым тоже хватает одного взгляда, чтобы понять - реакция под контролем; опыт продолжается. Вот и Тобин словно индицировал зал на готовность к новым испытаниям и, заметив воодушевление, продолжал повышать градус всеобщего безумия.
Но к исходу первого часа музыкант бросил играть в осторожность. Зазвучал его фирменный темный припадочный драм-н-басс, то есть та именно музыка, ради которой, собственно, и собралось большинство зрителей. Так сет обрёл своё второе дыхание.
Тобин теснил нагромождения жесточайшего аритмичного бита в пределах строгих размеров вплоть до того момента, когда количество ежеминутных ударов достигало критической массы. Тогда наступало затишье. И все повторялось снова. И пока итальянцы и французы били пенальти, в клубе «IKRA» рождалась своя трагедия… из духа музыки.
Юрий Нескородов